Маша

И почему это со всеми женщинами, которых я любил, происходят несчастья?

Первую любовь сбила машина, бывшая жена, кажется, бесплодна и разводится в третий раз, теперь вот Маша...

Даже идиотскую гордость испытываю: я - роковой мужчина...
Первая любовь, бывшая жена, теперь вот...

Ей тридцать. Она разведена. Живет далеко от центра и от работы. В трехкомнатной квартире с десятилетним сыном, младшей незамужней сестрой и мамой.
Мама тоже разведена. Бывший врач, подрабатывает сутки через двое в регистратуре частной клиники рядом с вокзалом, где "стоматология, венерология и гинекология". Остальное время сидит дома, старается вытянуть внука с троек на четверки.

Папа - из поколения коммерсантов девяностых годов, имеет свой "малый" бизнес, где он "один за всё". Сам - в налоговую, в мэрию, в банк и на стройку. У него жалкий вид курьера предпенсионного возраста: немодный галстук, классические турецкие джинсы, куртка-ветровка, лысина, "дипломат" и "Жигули" четвертой модели. Папа ушел из семьи в девяносто седьмом, но новой полноценной семьи так и не завел. Наверно потому что в девяносто восьмом исчезли все его деньги, и до сих пор ситуация не стабилизировалась.

После экономфака и родов Маша начинала самостоятельную карьеру бухгалтером в папиной околостроительной фирме и быстро убежала на большой завод. Не выдержала романтики переездов из офиса в офис, неучтенного нала и папиных клиентов-партнеров с "биографией" на физиономиях.

А от Маши сбежал муж. Теперь я ее хорошо знаю, и думаю, что на его месте тоже бы сбежал. Но Маша мне эту возможность - побыть её супругом, а потом сбежать - не предоставила.
Хотя я ей в мужья так напрашивался...

Сама Маша говорила, что не муж ее бросил, а она выставила его из-за пьянства. Он работал, и, может быть, до сих пор работает, если не уволили по статье, на том же большом заводе. Видел я его один раз, он приходил к нам в Компанию. К Маше, естественно.

Типичный гегемон. В кепке, черной кожаной куртке и белом кашне. Заявился, не иначе, как что-то у своей "бывшей" просить. Пришел с одной фиолетового цвета розочкой в целлофане. Сразу ясно, что чувство вкуса напрочь отсутствует, как и деньги на приличный букет. Ботинки грязные, брюки забрызганы. Предварительный вывод: машины у него то же нет.

Потом я выяснил - машины точно нет. А розочку Маша поставила в фойе, в углу, где пасутся наши постоянные посетители, но и оттуда ее быстро выкинули.

Маша терпеть не может, когда к ней обращаются "Машуля" - какие-то неприятные ассоциации.

Однажды Маша увидела себя рядом со мной в большом зеркале и удивленно сказала: "Олег, какой ты маленький, оказывается!" А я выше ее, даже если она на шпильках! Я обиделся. Да, есть у меня такой комплекс - и самому сто семьдесят пять сантиметров роста недостаточно. А тут еще почти любимая женщина о беде напомнила. Тогда я заметил: "А как же твой муж? Он вообще коротышка. Я его видел".

Маша резонно ответила, что, во-первых, муж, которого я видел, уже не муж, во-вторых, когда она за него выходила, то была молодой, глупой и толстой. Да, да, да, толстой. И что я могу не корчить удивление на лице и не просить принести ее старые фотографии. Никогда не принесет. Сейчас все должны воспринимать ее только такой, какая она именно сейчас. То есть берите то, что имеется в наличии.

А мне она и нужна была "без истории". Стройная, симпатичная, натуральная блондинка...
"Заверните чистый продукт, пожалуйста. Без примесей. Нет, нет, больше ничего! Ничего лишнего.

Квитанции об оплате коммунальных услуг, фотоальбомы, видеокассеты с записями семейных торжеств пускай останутся у мамы. И карточка из районной поликлиники, возможно даже с чудными снимками сломанных в детстве конечностей, с результатами анализов и заключением гастроэнтеролога, тоже должна оставаться на своем месте".

Маша немного похожа на певицу или актрису Брежневу. У нее ровные белые зубы, мягкая ладонь, длинные пальцы, родинка слева над верхней губой и попа с ногами без нареканий. Мне так кажется.

Имелся и может быть окончательно не выведен некий изъян - Машины манеры. Раньше они оставляли желать лучшего. Например, время от времени на ее рабочем столе появлялись семечки и сушеная рыбка. Родимые пятна пролетарского воспитания большим заводом. Хочется верить, что со временем и под чутким, но уже не моим, руководством это пройдет.

Но кое-что вряд ли удастся исправить чутким руководством, диетами и шейпингом.
Здесь я снова возвращаюсь к вопросу телосложения.
На все Машулины инсинуации в этом вопросе по отношению ко мне имелся веский контраргумент - у нее очень маленькая грудь. При хорошем подборе одежды это почти не заметно, но разве может даже искусный камуфляж что-то скрыть от человека, который рассматривает тебя добрую половину светового дня?

Соответственно, когда Маша слышала применительно к себе слово "бюст" из моих уст,а мы быстро и настолько сблизились (хотя, к моему сожалению, не полностью, не абсолютно), что могли "коснуться" в разговорах и бюста, вот тогда Маша роняла фразу из "Служебного романа": "Вы мне льстите". Печально роняла.

Существует забавная, но настораживающая особенность в девушках, которые мне нравятся, и на которых я начинаю строить определенные планы. Пообщавшись со мной такой временной отрезок, который позволяет называть наши отношения приятельскими, а не просто знакомством, они внезапно и как-то легко переходят некую грань стеснительности, начиная в разговорах выдавать мне подробности своей жизни интимного характера.
Одна рассказывала, как впервые увидела на мужике светящийся люминесцентный презерватив, и ее от этого застопорило в момент первой (с этим мужиком) близости. Да уж, хотел человек поразить чем-нибудь девушку, и ему это удалось.
Другая умоляла помочь в поиске приличной квартиры на одни сутки для нее и классного парня из Казани, с которым она летом познакомилась в Крыму. Тогда я в качестве "thanks" за помощь и содействие (!) попросил информацию о том, что же представляет собой мужской детородный орган после обрезания.

Да, многие делились страданиями и подвигами.
Вот и Маша запросто рассказала, как забыла в туалетной комнате ночного клуба снятые после обильных возлияний и горячих латиноамериканских танцев (кстати, она отлично танцует) колготки.

Потом, в холодное время года стала позволять себе переодевать у нас в кабинете подштанники. При этом поначалу мне нужно было выходить, но потом она просила просто отвернуться, и я просто отворачивался.

Итак, грудь у нее очень маленькая. По недостаткам внешности мы как бы квиты. Но вот, что обидно - меня ее ирония и неуважение к самолюбию ближнего - к моему самолюбию - задевали, а ее все то же самое, с моей стороны, нет. Она, паразитка, никак не хотела воспринимать меня как мужчину. Ну, в смысле, как объект внимания и даже, прости господи, охоты на особь противоположного пола.

Я не просил ее любви, как чувства. Я настаивал на малом - на проявлении повышенного интереса и на начальных половых отношениях. Когда я в очередной раз в шутливой форме, но совершенно серьезно, за этим обратился, Маша, дабы снова не оскорблять высокие чувства и не принижать мои достоинства, вспоминая недостатки, придумала другой повод отказать. "Я с теми, с кем работаю, в постель не ложусь!" - сказала она.

Эта фраза в наших последующих разговорах больше не прозвучала. Но однажды я ушел из Компании - меня "ушли", а через неделю после этого мы встретились, и на мои слова "Ну, что, Маша? Я уволился!", она громко рассмеялась, сильно удивив тех, кто всё слышал, но не понял подоплеки.

Когда-то мы одновременно устроились на работу в одну мощную финансовую компанию. В ее отросток, в щупальцу - в новый филиал. И были посажены в один кабинет.
Я не раз менял конторы и честно говорю, что лучшее время существования творческого коллектива (а финансы, это, несомненно, творчество) - первые месяцы его работы. Когда-нибудь обязательно придут новые начальники, кое-кого поувольняют, как, например, меня, и на освободившиеся места поставят своих людей. Будут меняться философии, команды и отдельные личности, но по настоящему искренней радости от работы как тогда, в самом начале больше не будет.

Помните? Все начинается с громадья планов и первых корпоративных праздников с бутербродами на коленках, где директор и его пока единственный зам пьют из пластиковых стаканчиков из одной бутылки с простыми экономистами и программистами. Братия и сестры. Нет внутренней конкуренции, поскольку на одну вакансию приглашали только одного кандидата, нет женских сплетен, мужского хамства, не вызрели конфликты и интриги.

Свежий коллектив - малый ребенок. Гениальных мыслей и продуктивных действий мало, но нет грязи и мусора в голове и сердце, как у всякого взрослого человека. А вот уже многолетний коллектив, это почти всегда сборище недовольных зарплатой халявщиков, и в своем творчестве оно приближается к исполнению нетленного марша Шопена любительским оркестром.

В самом начале нам с Машей отвели человеческий кабинет на двух сотрудников, а не загончик с прозрачными перегородками в общем "спортзале" - опенспейсе!

Мне в жизни уже пару раз везло на совместное проживание с незнакомыми поначалу женщинами. Однажды на съемной квартире я был уплотнен первокурсницей неизвестного вуза - любовницей хозяина жилплощади. Временно, на месяц, с обещанием снизить арендную плату, без каких-либо ограничений и обязательств с моей стороны. Потом, как-то раз мне пришлось путешествовать в течение полутора суток в двухместном купе с приятной во всех отношениях сорокалетней дамой без комплексов.

И должен сказать, что работа в одном кабинете - это больше, чем проживание на общих квадратных метрах однокомнатной квартиры и в тесных кубометрах купе отечественных поездов. В иностранных поездах мне находиться и передвигаться не приходилось, но, кажется, они должны быть пообъемнее наших.
Работа в одном кабинете иногда меняет взгляд человека на жизнь и всегда - его индивидуальность плюс привычки. В разные стороны, плохое на хорошее, неприметное на шокирующее и так далее и наоборот.

Что еще хочу сказать, если уж отвлекся от мыслей непосредственно о Маше?
Статистика показывает, что в стандартных случаях офисный работник с коллегами по работе проводит не меньше времени, чем и у себя дома. Ко всему прочему, на работе мы свежие и бодрые (?), а дома уставшие и замученные. Молодежь, что до двадцати пяти годов, по окончании трудового дня еще как-то бегает и полночи бодрствует, но люди постарше чаще всего желают прилечь отдохнуть, помолчать, поспать и, чтоб "не кантовали, не кричали, не приставали, не тормошили, не доставали".

У меня ситуация критическая. Я уже не молодежь - мне тридцать, и я живу один. Я не посещаю клубы-дансинги, дома меня никто не достает и не кантует. Я бездетен и как Маша разведен, самые близкие по километражу родственники проживают от меня в полтыщи верст, а почти вся зарплата уходит … эх! на выплаты по кредитам. Дискотеки приходится игнорировать не по состоянию здоровья, а опять же по финансовым соображениям - себя я, наверное, как-то "обилечу", но в дальнейшем поддержать свой имидж и запросы девушек вряд ли смогу.

Друзей в этом городе у меня, как и денег, нет. Я приезжий, гастарбайтер.
Есть хорошие знакомые, но не более. Просто так даже ни к кому не зайдешь. Сейчас же как? Что бы в гости попасть, нужно за месяц записаться на это мероприятие, а потом обязательно жди принимавшую сторону с ответным визитом. Иначе нельзя.

Приезжие, но уже местные в первом поколении, в общении между собой надсмехаются над "коренными" с их старорежимными церемониями. Похихикают-похихикают и сами себя подобной шелухой облепят. Как мольеровский мещанин. Через год им противно лишний раз в свой паспорт заглянуть. Как же! В этой краснокожей книжице, там, где место рождения, написано не Москва-Ленинград, а г. Ковылкино Мордовской АССР. Поэтому в качестве официального документа "лемита понаехавшая" больше использует водительские удостоверения и загранпаспорта.

Короче, сложилось так, что в то время единственным близким мне человеком была Маша. Маруся.

Когда я так первый раз ее назвал, она сказала, что Марусей в детстве называл ее папа. После этого в моем лексиконе сразу появилось устойчивый оборот "я и папа". Употреблялся он радостно и для поднятия настроения. Например: "Маруся, я и папа считаем, что тебе надо культурно развиваться, поэтому, пойдем сходим в кино!"

Но в кино она ни разу со мной так и не сходила. Она предпочитала свободное время проводить с одинокими или уставшими от мужей подругами в кафе, а на следующий день жаловаться на головную боль и рассказывать, где и насколько плохо кормят.

Тогда я говорил: "Маруся, я и папа считаем, что ты должна правильно питаться, поэтому приглашаю тебя к себе на вкусные и романтические ужин и завтрак!"
Но она отказывалась и ехала в выходные с кем-то за город, где в качестве штурмана участвовала в самодеятельном ралли на уазиках, нивах и старых иномарках.

Выходило, что я только с ней, можно сказать, и живу, а она со мной нет.

Фамилия у Маши была замечательная - Иванова. Человек с такой фамилией кажется от сохи народным, добрым, верным, простодушным в хорошем смысле. Короче, во всем положительный персонаж. Он несет на себе крест, который на его однофамильцев в известной книге возложил писатель Симонов словами некоего капитана Иванова. Тот сказал: "На моей фамилии вся Россия держится".

Но есть такие, кому народная фамилия в тягость. Сначала они требуют переставить ударение на букву "а" - Ива-а-анов, затем, когда надоедает всех поправлять, сами переименовываются и детей своих награждают чужеродными именами. Получается полная несуразица. Ивановы (Ива-а-ановы) Альберт и Кристина. Какие-то полукровки. Ренегаты как Каутский, если кто помнит такого.

Имеются, конечно, и среди носителей других нормальных фамилий отщепенцы. У нас работала секретарша Сидорова, восемнадцатилетняя курица, и так она ненавидела свою фамилию, что не смогла немного потерпеть до вроде бы уже намеченной свадьбы и сменила-таки "Сидорову" на что-то польско-гинекологическое от двоюродной бабушки. Стала то ли Вагинской, то ли Вагиневской. Короче, полный вагинизм (см. словари).
Но Маша была настоящей Ивановой. Пусть и по мужу. Потом я спросил, какая у нее девичья фамилия. Оказалось - Степанова. Чудесно, даже если папа Адольф.
Шучу, с именем у папы было все нормально.

Окончательно разрушились песчаные замки и растворились прилегающие к ним воздушные постройки моих грез любви осенью. Как и полагается по законам жанра.
В ноябре Маша полетела отдыхать в Шарм-эль-Шейх. Или другой какой Шейх? Она очень долго готовилась к отпуску, так как все лето, в отличие от меня и своих подружек, работала и не выезжала из города. Ей до крайности надоели чужие впечатления о Турциях, Казантипах и Хайнанях. Все-таки отдыхать обязательно надо. Красивая, но одинокая и уставшая женщина не доставляет удовольствия окружающим.

Уезжая в Египет, Маша попросила меня обязательно ее встретить, поскольку обратно прилетала поздно вечером. Я сразу согласился. Во-первых, просто от радости, во-вторых, полагая, что Маше по прилету предстоят некие трудности, так как она летит отдыхать с сыном. Она до отпуска об этом сама не раз говорила, а на первую неделю ноября (вторую половину ее отпуска) как раз приходились школьные каникулы.
Рейс сильно задержали в Египте, и пассажиров опоздавшего и появившегося некстати на аэродроме Боинга прогнали на максимальной скорости через "зеленый" коридор.

Маша появилась без сына и в обнимку с толстопузым, но высокого роста, "козлом".
- Олег, ты извини, - сказала она, - я зря тебя потревожила. У Эдика здесь на стоянке Фольксваген Туарег, и мы все в него поместимся.
Я посмотрел ей за спину и увидел другую приближающуюся пару - такого же упитанного "козла-кабана" сто девяносто девяти сантиметров и старую Машину подругу. "Слово "джип" ее не устраивает, - подумал я, - надо было обязательно сказать Фольксваген Туарег! Ведь у меня какой-то немужской красный Daewoo Matiz"...

- Извини, Олег. Я не могла предупредить, честное слово, мне стыдно. Завтра на работе с меня торт и вино. И еще, - как бы вспомнив очень важную вещь, радостно встрепенулась Машуля, - сувениры!
- Теперь, ты извини, - ответил я, разворачиваясь. - Завтра не получится. Меня же уволили. Увидимся как-нибудь... Пока.

Я не накручивал, заливаясь слезами, круги по загородным автотрассам, не выжимал из своей "Матизки" ее девичьи лошадиные силы, яростно стискивая зубы. Еще чего не хватало. И бензин жалко, и машину, и нервы.
Было просто обидно.

Получается, ничего не значил тот последний корпоративный вечер, когда Маша танцевала только со мной и в свободное от дансинга время приглашала "покурить вдвоем" за маленьким столиком в дальнем темном уголке заведения. Я всего-навсего тогда был банально пьян, мог натворить черти что, и она по-товарищески, или хуже того - по указке руководства, ограждала меня от народа. И тогда, когда она попросила ее проводить, а потом в салоне такси не убирала мою руку со своей коленки, и тогда она выполняла "задание партии"?

Потом мы виделись всего один раз. Я же должен был зайти, что бы сказать "Ну, что, Маша? Я уволился!" и подарить желтые цветы...

Сейчас Маша в больнице. В реанимации с ножевым ранением. Я сегодня повстречался на улице с ее подругой, с той самой, с которой она летала в проклятый Шарм и Шейх.

Она рассказала, что Эдик, оказавшийся кандидатом каких-то химических наук, настоящий козел. Тридцать первого декабря отмечал свой день рождения и Новый год в шумной компании друзей, Маши и прибившихся мулатов - аспирантов из Бразилии. Рано утром Маша одумалась и решила вернуться домой - к маме и сыну. Ждала-ждала такси, но не дождалась - отправилась до ближайшей станции метро пешком. Где в это время находился Эдик - не ясно, а в провожатые увязались двое бразильских химиков, совершенно никаких от алкоголя и снега. До метро не дошли. Ни афро-американцы, ни Маша. Те оба находятся в коме с множественными переломами и разрывами внутренних органов. А Маше досталось "перо". За то, что она "гуляла" с черными...