Считаю евро и дни до возвращения домой

Приближался мамин юбилей, а мы с Гошкой, как назло, переживали очередной финансовый кризис. Нужно было срочно раздобыть денег на подарок, но я не знала, где. И тут вдруг вспомнила о своей бывшей сокурснице Ольге. За время учебы в институте мы с ней здорово сдружились, да и потом года три тесно общались, а после… В общем, Ольга вышла за муж за крутого бизнесмена, и вскоре я поняла, что отныне являюсь человеком не ее круга. Иными словами, наши пути разошлись. Как бы там ни было, а я решила ей позвонить.

К моему удивлению, Ольга звонку обрадовалась. Стала расспрашивать, что да как. Не могу сказать, что мои ответы были полны оптимизма, поэтому подруга догадалась, что мое желание пообщаться связано с какими-то житейскими сложностями. А так как была женщиной прямолинейной, не стала ходить вокруг да около, а, дождавшись небольшой паузы, спросила: «Танюх, у тебя какие-то трудности? Только честно!»
— Если честно, то да, — расстроенно ответила я. — Представляешь, в субботу мамино пятидесятилетие, а у нас с Гошкой нет денег на подарок. И занять не у кого. После повальных отпусков все друзья сидят на мели. Не можешь выручить?

— Могу… Кстати, сегодня вечером у меня сорвался визит к стоматологу, так что я смогу выкроить для тебя пару часов.
— Вот спасибо, — обрадовалась я. — А где мы с тобой встретимся?
— Давай сделаем так. Я заскочу за тобой на работу, и потом поедем в ресторан.
— В ресторан? — растерялась я. — Ой, не знаю... А может…
— Возражения не принимаются, — перебила меня подруга. — Должна же я получить компенсацию за пять лет ожидания, пока ты объявишься?! Кстати, как ты относишься к китайской кухне?

— Так же, как к любой другой кухне мира, — рассмеялась я, — положительно! Ты же помнишь, я всегда была обжорой.
— Вот и хорошо. Тогда обещаю устроить тебе настоящий праздник обжорства. А заодно и себя немножко побалую, а то сижу на одном подножном корме. Как коза, ей-богу!
— Правда? А вот мы никак не решимся перейти на вегетарианскую пищу.
— И правильно делаете, — с ироничным смешком произнесла Ольга. — Человек должен оставаться хищником, иначе его сожрут свои же собратья.
— Так уж и сожрут? — засомневалась я.
— И не сомневайся, — убежденно подтвердила подруга. — Закон жизни…
Скажу честно, до конца рабочего дня я досидела с трудом. Выйдя из офиса, увидела, как к тротуару подкатила шикарная серебристая иномарка. Бросив взгляд на водителя, ахнула: ну Ольга! Настоящая светская львица!
— Что стоишь, как Золушка? — распахнув дверцу, рассмеялась подруга. — Прошу садиться! Карета подана!

Слегка робея, я прошмыгнула в отделанный светлой кожей салон, вдохнув запах дорогих французских духов, с завистью посмотрела на улыбающуюся подружку:
— Слушай, никогда еще не ездила на такой машине. Это что-то… — не найдя нужного слова, я выразительно закатила глаза.
— Перестань, — махнула изящной ручкой Ольга, — тачка как тачка, бывает и лучше.
— Может быть, — вздохнула я. — Только нам с Гошкой и обычный «жигуль» не светит. Даже бэушный.
— Глупости, — передернула плечиком подруга. — Просто вы с Гошкой не знаете, как выгодно можно продавать собственные мозги.
— Продавать мозги? — удивленно переспросила я.
— Ну да… — кивком подтвердила Ольга. — То есть временно сдавать в аренду. Лучше всего за границей, потому как в нашей стране отечественные мозги ценятся как субпродукты, так что особо на них не заработаешь. А вот где-нибудь в Германии или во Франции…

— Где-где? Ой, это не для нас, — не дослушав, перебила я.
— Почему это не для вас?! — хмыкнула Ольга. — Брось прибедняться. Может, Гошкины познания в биологии никому и на хрен во Франции не нужны, но твои… Учти, есть женщины, умеющие пробиваться в светлое будущее с обыкновенной шваброй в руках. Да-да, со шваброй! А ты отличный программист! Отличный, не возражай! Любую программу разработать сможешь, если поднатужишься. Да и французский знаешь хорошо.
— А что толку? — пренебрежительно скривилась я. — Работаю на пределе возможностей, а не могу собрать денег на собственное жилье. Леське скоро уже пять, а мы все еще в одной комнате толчемся. Хотели подселить ее в мамину комнату, но там так тесно, что не становится еще одна кровать. В общем, жуть!
— Верю, — кивнула Ольга. — Поэтому предлагаю нормальный выход — уехать во Францию на заработки. Одной. По контракту. Могу помочь.
— Одной?! — я решительно помотала головой. — Нет, Оль, я Гошку с Леськой не брошу. Ведь это не на месяц или два, а минимум на два года.
— Ну и что?! — пожала плечами подруга. — Что такое два года? Ну что? Всего каких-то семьсот тридцать дней. Зато потом… Потом всю жизнь вместе. Не просто вместе, а в отдельной квартире. Неужели не заманчиво?
— Заманчиво, — снова вздохнула я. — Только очень страшно.
— Страшно? Брось! Это в нашей стране оставаться страшно. Даже если у тебя есть деньги. А уж без них и вовсе… — Ольга безнадежно махнула рукой, — амба. Так что подумай над моим предложением. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась я. — Мы с Гошкой это обсудим…

Где-то через полчаса я с аппетитом поглощала великолепные тигровые креветки в тесте, смаковала сочные кусочки свинины в красной панировке, поливая ее необычным пряным соусом. Ольга заказала так много всякой всячины, что мы не смогли осилить и малой доли всего, что стояло на столе. Все, что осталось, по распоряжению подруги было аккуратно упаковано в специальные судочки, положено в пакеты и отдано мне. Когда я попыталась отказаться, Оля строго сказала:
— Ты что, не хочешь угостить маму с Гошкой восточной кухней?
— Ладно, давай, — согласно кивнула я. — И спасибо тебе… Не только за деньги — за все. Я провела чудный вечер. Будто в другом мире побывала. В настоящем.
— Пустяки, — пренебрежительно отмахнулась Ольга. — Настоящий мир — только за бугром. И ты его должна увидеть. Ясно?..

Вернувшись домой, я рассказала мужу об Ольгином предложении. Выслушав мой монолог, Гошка долго молчал, а потом вдруг сказал то, чего я никак от него не ожидала:
— А что, Ольга подсказала дельную мысль… Можно рискнуть.
— В самом деле? — изумилась я. — А как же вы с Леськой? Мама?
— А что мы? Мы тебя подождем. Нас же трое, справимся.
— Вас трое, верно, — всхлипнула я. — А вот я буду там одна. Совсем одна. В чужой стране. Долго. Ты это понимаешь?
— Хорошо, тогда не будем ничего обсуждать. Оставайся.
— Оставаться? Хм… А как быть с квартирой? Леська-то растет.
— Что-нибудь придумаем. Я стану подрабатывать, потом возьмем кредит.
— Влезать в пожизненную кабалу?! — поджав губы, я тяжело вздохнула. — Ну уж нет, лучше я все-таки отважусь уехать. Хотя бы на год, а там видно будет.

Сказала и сама испугалась. И Гошка помрачнел. Потом поднял на меня полные печали глаза:
— Хватит себя накручивать. Езжай со спокойной душой. А за маму с Леськой не беспокойся. Я о них позабочусь…

В общем, решение было принято. Спустя четыре месяца Ольга нашла мне солидных работодателей во французском городе Лилле. Я заключила с ними контракт и стала собираться в дорогу. Узнав о том, что мама собралась уезжать в длительную командировку, дочка расплакалась:
— Не хочу жить без тебя! Ни денечка не хочу! Мне будет плохо!
— Доченька, так нужно, — успокаивала ее я. — Иначе мы всю жизнь будем ютиться втроем в маленькой комнате.
— А мне нравится втроем! — растирая слезы кулачком, закричала Леська. — Нравится, понятно?!
— Лесь, доченька… — заплакала я. — Потерпи немножко. Совсем чуточку. А я тебе самую красивую куклу из Франции привезу. И собственный компьютер.
— Не хочу куклу! Не хочу компьютер! — замотала русой головой Олеська. — Хочу жить с мамой и папой. Как раньше!
— Как раньше не получится, — виновато потупившись, вздохнула я. — Мама уже подписала договор.
— Ну и уезжай! — сердито подытожила дочка. — Пусть нам всем здесь будет плохо!..

Спустя три дня я благополучно прибыла в Лилль. Там находилась компьютерная фирма, в которой мне предстояло трудиться. Администрация фирмы предложила подселить меня к девушке, приехавшей из России. Мол, вдвоем веселее и не так дорого. Естественно, я согласилась. Хоть будет с кем русским словом перемолвиться…

Напрасно я радовалась. Несмотря на то, что мы воспитывались в сходной среде, говорили и думали на одном языке, жить под одной крышей с Вероникой оказалось проблематично. Дело в том, что Вероника приехала сюда не только за тем, чтобы заработать на жизнь, но и с целью пожить на полную катушку, а при случае найти себе французского жениха. Девушка оказалась не слишком разборчивой, поэтому тащила в гости любого, кто подворачивался под руку. Обычно она знакомилась в баре. Цвет кожи и социальный статус значения не имели. Случалось, что ее подвыпившие кавалеры забывали, с кем пришли, и пытались переключиться на меня. Мне приходилось давать им решительный отпор. Иногда дело заканчивалось шумным скандалом, и тогда мы с Вероникой получали нагоняй от хозяйки, которой жаловались на нас соседи. Каждый раз она брала с нас денежную компенсацию, при этом угрожала, что если мы будем нарушать покой остальных квартиросъемщиков, то она откажет нам в квартире. Конечно же, я нервничала. Но когда просила Веронику не водить больше в квартиру посторонних, она лишь раздраженно пожимала плечами:
— Если не нравится, сними себе другое жилье. Я ведь не против.

Я так и сделала. Сняла самую захудалую однокомнатную квартирку в самом захолустном районе. Платить одной все равно было дорого, но, наученная горьким опытом, я боялась искать напарницу. Чтобы хоть как-то компенсировать дополнительные расходы, решила экономить на одежде и еде. Новые вещи покупала в случае крайней необходимости и только на распродажах. Питалась исключительно овсянкой и макаронными изделиями. Бросила курить, не ходила ни в кино, ни в кафе, ни на выставки. Несмотря на то что чувствовала себя здесь очень одинокой, домой звонила крайне редко, предпочитая электронную переписку. Благо это можно было делать за счет компании. Собственно, писать было нечего, так как жизнь протекала довольно скучно и однообразно. Утром — на работу, вечером — обратно. Вот и вся дневная программа. В выходные было особенно тоскливо. Чтобы как-то убить время, я старалась как можно дольше поспать, затем занималась стиркой и уборкой. Всегда радовалась, когда вдруг подворачивалась «халтурка». И вообще готова была сутками сидеть перед компьютером, лишь бы заработать лишний евро. Ведь каждый из них символизировал шаг к родному дому. И чем больше евро оказывалось на моем счету, тем быстрее я могла уехать из этой чужой и непонятной мне страны. Страны, где всем и правил только капитал. Где смешались народы и нации в одном стремлении — любой ценой заработать на более красивую жизнь. Те, кто сюда попал в надежде на легкую жизнь, очень скоро понимали, что здесь тоже есть нищета и слезы, наркомания и преступность. Что понятие «жить» так же, как и во многих других странах, ассоциируется со словом «выжить». Что в случае несчастья тебе никто не протянет руку помощи, потому что ты здесь изгой. Никто. Временный гость, вроде перелетных птиц.

Время шло так медленно, что я чувствовала себя мухой, увязшей в сладком сиропе: вкусно, но грустно. С каждым днем становилось все труднее и труднее. Страшно хотелось домой. В маленькую и тесную квартирку, которая казалась мне теперь сказочным дворцом. Просыпаясь, я видела чужие стены и тихонько ревела от тоски. А тут еще Леська подлила масла в огонь, в письме рисунок прислала. На нем нарисовала бабушку, папу и себя. Все трое стояли рядышком, взявшись за руки, а вдалеке на заднем плане маячила маленькая одинокая фигурка, совсем крохотная, похожая на ту самую разнесчастную муху в сиропе. К картине прилагалось письмо, вернее, одна-единственная, коряво выведенная печатными буквами строка: «МАМА, МЫ СКУЧАЕМ».
Ох как горько мне было читать эти три слова! Казалось, они занозой вошли в мое сердце, и теперь оно ныло, ныло…
Наконец наступил последний месяц моего пребывания в Лилле. Девятого числа был мой день рождения. По этому случаю я собственноручно испекла громадный пирог с фруктами. Принесла на работу, угостила всех, кто со мной работал. Коллеги были в восторге. А шеф похвалил не только мои кулинарные способности, но и профессионализм, а потом неожиданно предложил мне продлить контракт. И не на год, а на два. Причем пообещал значительное повышение зарплаты, практически вдвое. Возможно, мне следовало согласиться, ведь я понимала, что при подскочивших ценах на жилье скопленных мной денег хватит лишь на плохонькую однокомнатную квартирку, но… В общем, я не могла представить, что останусь здесь еще на год.
Виновато улыбнувшись, ответила, что вынуждена отказаться.
— Но почему? — удивился мой французский босс. — Ведь перед вами открываются такие широкие перспективы.
— Не могу, — удрученно развела руками я. — Простите… Я ведь уже дни считаю до возвращения домой.
— А может, есть смысл забрать семью, чтобы остаться здесь навсегда? — после паузы спросил шеф.
— Остаться навсегда? — Я решительно покачала головой: — Нет, я домой… В Москву… Знаете, как у нас там здорово!