Из свидетелей - в преступники

Я вполне мог обойтись без этого фотоаппарата или подождать с покупкой до зарплаты. Но вот зашел в магазин, увидел, подержал в руках — и, что называется, приспичило. Так захотелось купить эту игрушку, что вместо того, чтобы ехать домой, поехал к другу за деньгами. Насколько я знал, у Петьки всегда водились «подкожные», но в этот раз случился облом.

— На прошлой неделе купил моторную лодку и конкретно сел на мель, — смущенно развел он руками, — так что извини, старик, сам понимаешь… Если подождешь до пятнадцатого, то одолжу без проблем.
— До пятнадцатого у меня самого бабки появятся, но все равно спасибо.
Я собрался уходить, но Петька почти силком затащил меня в квартиру:
— А посидеть? А за жизнь потрепаться? А мою моторку обмыть?
Петр был старым (еще со школьных времен) проверенным другом, отказать ему и уйти сразу было неудобно. Иначе может подумать, что мне от него только деньги были нужны.
— Посидеть и потрепаться — с удовольствием, а вот насчет того, чтобы твою покупку обмыть — тут я пас. Нельзя. Антибиотики принимаю.
— Заболел?
— Подцепил. И такая с виду приличная барышня была…
— Бывает, — со знанием дела кивнул Петька, — ну тогда давай хоть кофейку.

За кофейком и мужским разговором (о моторных лодках, фотоаппаратах, женщинах и футболе) мы засиделись до половины восьмого. Потом я заметил, как приятель посматривает на часы (видно, запланировано свидание с очередной красоткой), попрощался и ушел. Миновал пустынный двор-колодец, а когда зашел в темную длинную арку, меня ослепил свет фар. Машина промчалась на такой сумасшедшей скорости, что я еле успел прижаться к стене. Выкрикнув вслед пролетевшей иномарке ругательство, я пошел дальше, но успел сделать всего несколько шагов. До сих пор не знаю, почему остановился: визга тормозов не было, да и звук удара я скорее почувствовал, чем услышал. Обернулся и увидел такую картину: в глубине двора боком ко мне стоял автомобиль, а возле его передних колес лежал на земле человек. Не знаю, может, и существуют люди, которые в подобной ситуации могут наперед просчитать все возможные последствия своих действий. Я в ту минуту не рассуждал — просто бросился к распростертому на брусчатке телу. Это была молодая девушка. Крови и видимых повреждений я не заметил, но и признаков жизни тоже не обнаружил. Попробовал, как это делают в кино, услышать биение пульса, придавив пальцы к шее в том месте, где, по моим прикидкам, должна была находиться сонная артерия. То ли не там искал, то ли девушка была мертва. Тогда я встал на колени и приложил ухо к ее груди. Мне кажется, что я услышал едва уловимые, неровные удары сердца только потому, что очень хотел их услышать. Снова, воспользовавшись исключительно кинозрительским опытом, стал делать непрямой массаж сердца. Наверное, я занимался этим минуты полторы-две, но мне показалось, что прошла вечность. А потом у меня под рукой что-то треснуло, и я жутко испугался, что сломал ей ребро.
«Идиот! — обругал себя мысленно. — Нужно не самодеятельностью заниматься, а быстро вызывать «скорую»!»
Тут я услышал за спиной какое-то шевеление. Обернулся на звук и увидел стоявшего возле машины мужика.

Шумахер хренов! Дать бы ему в дыню за такую езду, но времени на разборки нет. Нужно «скорую» вызывать. Достал из кармана мобильный. Тьфу ты, черт, батарея, как назло, разрядилась. Снова повернулся к мужику и только сейчас заметил, что за то время, что я возился с трубкой, он даже не шелохнулся. Стоял, одной рукой держась за капот машины, а другой охватив низко опущенную голову.
«Похоже, у него шок, — мелькнула мысль, — мужик немолодой уже, около полтинника, как бы инфаркт не хватанул. Не дай бог грохнется сейчас — и будут у меня на руках два полутрупа».

Словно подслушав мои мысли, водитель серебристой иномарки стал медленно оседать на землю.
— Эй, ну-ка прекрати! — крикнул я (ничего умнее в голову не пришло) и метнулся к мужику.
Я еще и близко к нему не успел подойти, как учуял запах перегара. Даже не перегара, а, так сказать, свежевыпитой водяры. Пьян был в дымину, потому и на ногах не держался. И такая злость на меня накатила, что даже во рту пересохло.
— Что же ты, гнида, делаешь? — я схватил мужика за лацканы светлого пиджака. — Меня чуть не покалечил, девчонку сбил!
— Да ты знаешь, кто я такой? — заплетающимся языком сказал мужик и громко икнул.
— Козлина ты вонючий!

Вспомнив о девушке, я отпустил этого гада, и он, потеряв равновесие, грохнулся наземь. Приземлился удачно, на пятую точку. И даже опору нашел — привалился спиной к ограде, закрыл глаза и захрапел. Овощ! Ни черта не соображает, до комы допился. И где только гаишники были? Нормальных людей тормозят, аптечку и огнетушитель проверяют, к тонированным стеклам цепляются, а такие вот уроды безнаказанно по городу ездят.

Я очень долго описывал произошедшее, а на самом деле прошло не больше пяти минут. И вот стою я в полной растерянности между неподвижно лежащей (и неизвестно, живой ли) девушкой и пьяным козлом и совершенно не знаю, что делать. Бежать к Петьке и вызвать «скорую» от него? Так у них в доме, как назло, лифт поломался, пока добежишь на седьмой этаж… Ломиться к его соседям с нижних этажей? Так народ сейчас, как та пуганая ворона, что каждого куста боится — не всякому знакомому двери откроют, а уж незнакомому и подавно. Да и район у Петьки «пенсионерский», жильцы в большинстве своем бдительные до патологии.

Присел возле «тела» на корточки, похлопал его по карманам. Телефона не обнаружил, зато нашел лежащие рядом с ним ключи с брелоком-дистанционкой. Нажал на кнопку — автомобиль призывно взвизгнул, мол, я к твоим услугам.
Дальше я действовал чисто на автопилоте. Положил девушку на заднее сиденье, сам сел за руль и рванул к ближайшей больнице. В приемный покой пострадавшую я занес на руках.

Проигнорировав недовольный ропот очереди, состоявшей из страждущих с ушибами-переломами, толкнул ногой дверь с табличкой «Дежурный врач» и осторожно опустил девушку на топчан.
— Что там? — спросил бородатый доктор, до этого ощупывавший лодыжку толстой старухи.
— Машина сбила.
— Подождите, — бросил врач старухе и засуетился возле девушки. Потом через плечо бросил медсестре: — Лена, вызывай бригаду, срочно в реанимацию.
— Будет жить? — спросил я у доктора.
— А вы ей кто?
— Случайный прохожий. Стал свидетелем ДТП и привез ее к вам. Так будет жить или нет?
— Да кто его знает (со случайным прохожим можно не разводить дипломатий)! Как бог даст. Может, выживет, а может… — И, спохватившись, добавил официальным тоном: — Но мы, конечно, сделаем все возможное.
— Конечно… — глупо повторил я и, посчитав свою миссию выполненной, повернулся, чтобы уйти.
Уже выходя из больницы, услышал за спиной женский голос:
— Мужчина! — Поскольку мужчин в приемном покое было достаточно, я подумал, что обращаются не ко мне, но тот же голос закричал снова: — Мужчина! Свидетель!!!
При слове «свидетель» у меня нехорошо заныло в животе. Но бежать было глупо, поэтому обернулся:
— Это вы ко мне?
— К вам, к вам… Вы хоть имя-фамилию скажите. У девушки, которую вы привезли, при себе никаких документов.
— А я тут при чем?
— Я же должна что-нибудь в журнал записать. Да и так, на всякий случай…
Не дай бог умрет, меня потом как свидетеля по судам затаскают. Если выживет (дай бог, чтобы так и случилось) — уголовное дело все равно наверняка откроют. Не нужна мне эта бодяга, у меня на нашу милицию аллергия.
— Иванов, — назвал я первую пришедшую в голову фамилию. — Иванов Сергей Петрович.
— Где и кем работаете? — продолжала допытываться медсестра.
— Временно безработный, — снова пришлось соврать настырной девице.
— Где проживаете? — не унималась девушка.
Я психанул. Ну что за полоса такая? Болячку подцепил, фотоаппарат не купил, теперь вот эта напасть. Хотел брякнуть, что бомж, но в последнюю секунду передумал. Медсестра ведь стопроцентно не поверит, еще решит, что это я сбил девчонку.

Выпалил какой-то «левый» адрес и быстро вышел на улицу. Подошел к машине и снова не знаю, что дальше делать. Бросить ее прямо здесь? Отогнать на ближайшую стоянку? Выкурил сигарету и принял решение. Сел за руль и поехал в Петькин двор. Там по-прежнему не было ни души. Только «Шумахер» сидел на том же месте — дрых, привалившись к ограде. Я машину закрыл, аккуратненько ключи ему в карман пиджака опустил, разве что спокойной ночи не пожелал.

По дороге домой я пытался думать о чем-нибудь приятном: о том, что этот цифровик я все-таки куплю и на рыбалку с Петькой махну — он приглашал моторку обновить… Но из головы упорно не выходило недавнее происшествие: выживет ли девушка, вспомнит ли что-нибудь сбивший ее мужик? По идее, должен вспомнить — не совсем же он мозги пропил!

Меня забрали вечером следующего дня. Я даже ключ в замочную скважину своей двери не успел вставить, как трое крепеньких ребят предъявили удостоверения, после чего очень вежливо предложили мне спуститься вниз и проехать с ними в отделение.

Уже не из кино, а из личного опыта я знаю, что ерепениться и качать права в подобной ситуации — гиблое дело. Все равно доставят к месту назначения, только в наручниках и с побитой рожей.
Поскольку за последние одиннадцать лет закон я не нарушал (по молодости лет отсидел как-то пятнадцать суток за драку), то сразу догадался, что дело касается покалеченной девушки. Мысленно похвалив нашу милицию: «Хорошо, черти, работают, быстро меня вычислили!», послушно сел в милицейскую машину. Был почти на сто процентов уверен, что меня ждет беседа с каким-нибудь оперативником, но меня допрашивал следователь прокуратуры. Это означало, что уголовное дело по факту наезда уже открыто. «Не было у бабы хлопот, так купила порося», — тоскливо подумал я, опускаясь на указанный мне стул.
— Фамилия? Имя? Отчество? — спросила сидевшая напротив дама бальзаковского возраста.

Следователь — это вам не медсестра. Здесь лапшу на уши вешать не стоит — себе дороже выйдет. И потом, коль разыскали, то все про меня уже известно. А спрашивает, потому что по протоколу так положено.
— Безъязычный Юрий Викторович.
— Год и место рождения? Адрес регистрации? Привлекались ли ранее к уголовной ответственности?
На все вопросы строгой следовательши я ответил без утайки, а потом позволил себе спросить:
— А собственно, почему меня…
— Здесь вопросы задаю я.
Ну конечно, классика жанра. Только она, кажется, упустила из виду, что так можно разговаривать с задержанным подозреваемым, а я — приглашенный на беседу свидетель.

Я поднялся со стула и даже нашел в себе наглости улыбнуться женщине: «Ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю, никаких свидетельских показаний дать не могу. Так что разрешите откланяться…» Из кабинета я выйти не смог, потому что путь мне преградил дюжий сержант.
— Проводите гражданина Безъязычного в камеру, — бесстрастно сказала сержанту следовательша.
— Что значит в камеру? На каком основании? — возмутился я.
— Согласно законодательству, мы вправе вас задержать на 72 часа без всяких оснований, — усмехнулась она. — Но думаю, обвинения будут вам предъявлены значительно раньше.
Такого поворота я не ожидал.
— Обвинения в чем?!
— По двум статьям: угон автотранспорта и нанесение тяжких телесных повреждений. И молитесь, чтобы пострадавшая выжила, потому что в противном случае статья будет другая.

Хотел ответить, что и так все время молился, и не из-за статьи (и в страшном сне не могло присниться, что это дело мне шить начнут), а потому что девчонку очень жалко было. Но промолчал — уж очень железобетонное лицо было у следовательши, такую сантиментами не проймешь.
— Я готов дать показания.
— Ага, — снова усмехнулась хозяйка кабинета, — значит, все-таки что-то видели и что-то слышали… Только хороша ложка к обеду. Раз не захотели сразу ответить на мои вопросы, то посидите в камере, так сказать, для профилактики.

Ночевал я в «обезьяннике», а утром меня снова вызвали на допрос.
В кабинете я увидел ту же самую непробиваемую прокурорскую тетку. Вместо ответа на мое приветствие она сказала: «Выкладывайте вашу версию…»

Я подробно рассказал все, что знал. Она слушала и в такт моим словам кивала головой. Очень мне не понравилось это кивание и ее выражение лица. Перебила только один раз:
— А почему вы дали медсестре неверные сведения о себе?
— Не хотел, чтобы меня потом по судам как свидетеля затаскали, — чистосердечно признался я.
— Не затаскают… — с непонятным сарказмом хмыкнула следовательша.
— Хотелось бы надеяться…
— Как свидетеля не затаскают, — уточнила она, — потому что вы пока остаетесь главным подозреваемым.
— Но я же вам как на духу все рассказал!!! Как на исповеди!
— Не сходится…
— Что не сходится?
— Да все. Экспертиза установила, что наезд был совершен автомобилем, принадлежащим гражданину Савойскому. ДТП произошло вечером, а владелец автомобиля заявил о его угоне еще утром.
— Так ищите настоящего угонщика! — вырвалось у меня. — Это наверняка тот пьяный, который и сбил девушку. Я его видел совсем близко, могу дать подробное описание. Или фоторобот составить, у меня хорошая память на лица.
— А на руки?
— Что — на руки? — не понял я.
— На руки у вас хорошая память? Этот ваш угонщик был в перчатках?
— Какие перчатки в начале сентября!
— Тогда снова не сходится! В салоне автомобиля и на ключах отпечатки пальцев только владельца и ваши.

«Ну да, конечно, у них же в картотеке есть мои «пальчики», — запоздало сообразил я. — И дернуло меня тогда, одиннадцать лет назад, ввязаться в ресторанную драку! А теперь меня по отпечаткам вычислили в шесть секунд. Но я-то ведь точно знаю, что не преступник, а в машину сел только потому, что это был единственный шанс спасти девушку. Что же сделать, чтобы эта тетка с каменным лицом мне поверила?» Потом встретился с ней взглядом и понял: ни за что не поверит. Ей главное дело поскорее закрыть и галочку поставить, а на то, что невинный человек на несколько лет может на нары загреметь, ей, скорее всего, начхать.
— Я требую адвоката!
— Имеете право. Своего пригласите или нашего назначить?
А я, как назло, не в Америке живу — ни адвоката своего, ни психоаналитика, ни счета в банке. Попросил, чтобы своего назначили.

Обратно в «обезьянник» меня не вернули, а сразу после «беседы» со следователем перевели в следственный изолятор. В течение трех следующих дней еще трижды на допрос таскали. Очную ставку с медсестрой устраивали. Ну что… Опознали мы друг друга, и на этом дело окончилось. Я пытался втолковать следовательше, что если бы я действительно сбил человека на угнанной машине, то не отвозил бы пострадавшую в больницу, а побыстрее рвал бы когти с места ДТП. Знаете, что она мне на это ответила? Что у каждого закоренелого преступника в душе могут остаться ростки человеческого.

Адвокат, которого мне дали, оказался молодой барышней, внешне до жути похожей на ту, что наградила меня дурной болячкой. Можете себе представить, как я обрадовался этому сходству. Сразу решил, что такая же стерва и никакой помощи мне ждать от нее не стоит. Как все-таки хорошо, что человеку свойственно ошибаться! Елена Владимировна (так звали барышню) оказалась не только хорошим человеком, но и очень толковым адвокатом. Именно она настояла, чтобы между мной и владельцем иномарки была проведена очная ставка. Я его узнал сразу же, как только увидел. Тот самый пьяный мужик!!! Теперь у меня была возможность рассмотреть и дорогой, явно фирменный костюм, и часы «Картье», и платиновые запонки с черным камнем, и холеные руки, над которыми явно поработала маникюрша. Крутой мужик! Такой денег кому нужно сунет и выйдет сухим из воды. А если еще имеется пара-тройка влиятельных друзей, то вообще может безнаказанно давить всех подряд. Так захотелось слегка подпортить его самодовольную физиономию, что даже руки между коленями зажал от греха подальше. Но следовательше сказал, что это тот самый человек, который сбил девушку. Ну и выдержка у этого крутого! После моего заявления ни один мускул на лице не дрогнул.
— Я не желаю слушать бредни этого человека, — сказал он следовательше, — за последние две недели я вообще ни разу не был в том районе, где был совершен наезд.

Чуть позже адвокат мне сказала, что у Савойского железное алиби. До шести часов он находился в офисе, потом ужинал с двумя приятелями в ресторане, где они пробыли до девяти вечера, а ночевал у женщины, живущей по соседству с рестораном. И приятели, и официант, и женщина подтвердили его алиби. Я обхватил голову руками и застонал:
— Значит, ничего нельзя сделать?
— Все, что вы говорили — правда?
— От первого до последнего слова.
— Тогда мы с вами просто обязаны выиграть это дело!

И мы победили. Елена Владимировна обошла поквартирно все четыре дома Петькиного двора-колодца и нашла троих людей, видевших пьяного Савойского. Старик, который выгуливал своего пекинеса («У Дэнчика желудок вдруг прихватило, пришлось второй раз за вечер выводить»), восемнадцатилетняя девушка, вернувшаяся с дискотеки, и парень — ее провожатый. Все они под присягой подтвердили, что видели пьяного мужчину, спавшего, привалившись к ограде, и безоговорочно опознали в нем Савойского. А официант, напротив, отказался от своих слов, когда его припугнули уголовной ответственностью за дачу ложных показаний.

Выйдя из изолятора, я первым делом поехал в больницу. Оказалось, девушка уже пришла в себя и прогнозы на ее выздоровление у врачей благоприятные.
— Можно ее повидать? — спросил я.
— А вы ей кем приходитесь?
— Женихом, — соврал я.
А что, чем черт не шутит? В жизни ведь всякое случается. Вот возьму познакомлюсь, влюблюсь и женюсь. Если она, конечно, не будет против.