Кто согреет бомжа в морозы

В пятницу позвонила моя соседка по даче. Спросив про дела и про здоровье, перешла к сути дела: «Слышь, Наталья, ты бы съездила в поселок, проверила, все ли у тебя там в порядке. А заодно и на мою хибару посмотрела».
— А что, кого-то опять обокрали? — забеспокоилась я.
— Да там почитай каждый день кого-то обворовывают, — вздохнула соседка. — На прошлой неделе к Данилычу залезли. Посуду забрали — алюминиевые кастрюли, чайник, вилки. Наверняка сдали в приемный пункт. Ироды! И главное, никакие замки не помогают — если в двери не могут попасть, лезут в окно. А это еще хуже, потом стекла приходится менять. А попробуй туда стекольщика зазвать в такую-то холодину!
— И то верно, — согласилась я. — Только одной-то мне страшновато ехать. Может, и ты со мной?
— Поехала бы, — простонала в ответ Егоровна, — да поясницу опять скрутило. До телефона еле доковыляла.
— Ладно, съезжу сама, — пообещала я.
Наутро шла пустынной дорожкой по дачному поселку. Мороз щипал щеки, под ногами хрустел снег. Проходя мимо участка Егоровны, заметила, что приоткрыта дверь в летнюю кухню. Остановившись возле дырявого заборчика, стала напряженно вглядываться. Вроде никакого движения, хотя… Судя по утоптанному перед хлипкой дверью снегу, внутри кто-то был…
— Эй, есть тут кто? — вытянувшись над забором, хриплым голосом позвала я.
А в ответ — тишина. Жуткая такая, аж мороз прошел по коже.
— Э-эй! — уже громче прокричала я. — Если вы не уберетесь, я вызову милицейский наряд! Считаю до трех: раз, два…
На счет «три» из двери выскочил какой-то мужчина в старой куцей курточке и дырявых джинсах, в надвинутой на лоб вязаной шапочке. Увидев меня, бросился в противоположную сторону. Вероятно, он здесь уже бывал, поэтому знал, в какой стороне есть лаз на соседний участок. В общем, проскочил в дыру — и был таков. А я осталась стоять с вылетающим из груди сердцем. Немного успокоившись, пошла к калитке. Войдя во двор, опасливо огляделась. Вроде ничего подозрительного. Или это только кажется?
Перекрестившись, я подошла к домику. Замок на двери был цел, окна тоже в порядке. Облегченно вздохнув, я медленно направилась в сторону летней кухни. Подойдя, оглядела замок. Обнаружив торчащий в нем ключ, усмехнулась: ну, Егоровна, небось держала ключ где-то рядышком, скорее всего, там, где всегда, за притолокой, вот вор его и обнаружил. Впрочем, было бы хуже, если бы он замок попросту сломал.
После некоторой заминки я все-таки отважилась толкнуть дверь и вошла внутрь. Никаких следов погрома или беспорядка, только остатки еды на столе. Два куска хлеба, надгрызенный соленый огурец, пару кусков ливерной колбасы. М-да… Подойдя к плите, я машинально тронула рукой старенький чайник. Горячий. Странно, неужели вор собирался между делом чайку попить? А может, это не вор? Тогда кто?
Неожиданно меня осенила догадка —этот мужик залез сюда не за тем, чтобы чем-то поживиться, он решил найти здесь приют. Перекантоваться, пока стоят морозы. А я его, выходит, спугнула.
О-хо-хо… Сколько сейчас бездомных развелось — жуть! Куда только государственные чины смотрят?!
Подойдя к столу, я еще раз взглянула на еду. Ну и что мне с этим делать? Выбросить жалко — возможно, этому мужику больше сегодня продуктами не разжиться, разве что украсть. Нет, только не это…
Завернув продукты в газету, я положила их в полиэтиленовый пакет и вынесла во двор. Немного подумав, повесила на сучок стоящей рядом с кухней яблони. Захочет есть, найдет.
Вернувшись на кухню, я смахнула со стола крошки, затем предусмотрительно завернула вентиль газового баллона, после чего вышла наружу и закрыла дверь. Навесив массивный замок, провернула ключ. Оставлять его в условном месте не стала, положила в сумку.
Посмотрев на соседний участок, вздрогнула. За обвитой сухими ветками винограда беседкой маячила чья-то темная фигура. Бог ты мой, да этот тип за мной следит! У меня снова заколотилось сердце. Может, и вправду милицию вызвать? Нет, плохая мысль. Если бомж увидит в моей руке мобильник, он попытается на меня напасть, и тогда… Господи, спаси и сохрани! Забыв обо всем на свете, я бросилась прочь с соседского двора. Пробегая мимо своего домика, заметила, что порожек запорошен снегом, с облегчением вздохнула — не тронули! Проверять дальше не хватило смелости. Оглянувшись по сторонам, я затрусила в сторону автобусной остановки, на бегу сердито приговаривая: «Гори оно все синим пламенем, собственная жизнь дороже…»
Приехав домой, я тотчас же позвонила Егоровне. Рассказав о случившемся, спросила, правильно ли я поступила.
— Неправильно, — пробурчала соседка. — Надо было милицию вызывать. Может, и поймали бы этого жулика.
— Так он же ничего не украл.
— Сегодня не украл, а завтра точно что-то стащит! Хотя бы для того, чтобы продать, жрать-то хочется!
— Хочется, — грустно согласилась я. — И жить негде.
— Да ты никак его жалеешь?! — укорила меня приятельница.
— Есть немного. Все-таки человек.
— Да какой человек, господи! — возмутилась Егоровна. — Наверняка алкаш или ворюга. А может, наркоман. Или вовсе убийца. От милиции тут скрывается.
— Ой, скажешь тоже! — фыркнула я.
— А что, всякое может быть. Ты криминальную хронику смотришь?
— Нет, не смотрю. И без того жить на свете страшно!
— А коли страшно, нужно было милицию вызывать! Хоть на одного ворюгу стало бы меньше.
— Делать им нечего, кроме как бомжей по дачным поселкам отлавливать! Ведь он же ничего не украл!
— Согласна. Но ведь в дом-то залез?!
— Так ты сама виновата, Егоровна! Не нужно было ключи в схованке оставлять.
— Брось, Наташка! От таких мерзавцев ничем себя нельзя обезопасить. Чего только люди не придумывали, все равно залезут. Прямо хоть бери да мины ставь!
— Что ты такое говоришь?!
— То, что слышишь! Мне этот сброд не жалко. Кстати, ты свой дом проверила?
— Какое там! У меня чуть сердце от страха не лопнуло!
— Съезди проверь, — посоветовала Егоровна. — И на мой еще раз глянь. Только кого-то из мужиков с собой возьми.
— Да где же их взять? У меня все подруги или незамужние, или вдовы.
— Соседей попроси или с Данилычем скооперируйся, он как раз собирался замки на более надежные поменять. Позвони, узнай, когда он едет.
— Ладно, позвоню, — согласилась я. Распрощавшись, положила трубку.

Ну вот, и что теперь делать? Кому жаловаться? С милицией связываться бесполезно, они без серьезных оснований дачи прочесывать не станут. А если и прочешут, что толку? Станет их бомж дожидаться!
Присев за стол, я удрученно подперла рукой щеку. Зачем мне эти ненужные проблемы? Новый год на носу, а я думаю о какой-то ерунде. Впрочем… Может, после того как я этого мужика вспугнула, все и обойдется? Конечно обойдется, ведь в прошлую зиму мою дачу не тронули. Это и ежу понятно: домик у меня старый, что ценного там можно украсть?!
Слегка успокоившись, я стала пить чай, и в это время зазвонил телефон. Звонила дочка:
— Мам, я тридцать первого буду в Киеве. Можно мы с друзьями Новый год у нас на даче встретим?
Мне вдруг стало обидно: «Постой, ну а я как же? Ты же со мной Новый год встречать собиралась!»
— Так и ты с нами поедешь! Хорошо?
— Хорошо, — с радостью согласилась я. — Только нужно пару дней протопить печку, а то там будет холодно.
— Думаю, ты права. Протопишь?
— Нет проблем, хотя…
— Что «хотя»? Что-то случилось?
— Ничего не случилось.
— Вот и отлично. Тогда целую. Бай!
В трубке зазвучали короткие гудки. Я задумалась: ну вот, хочешь не хочешь, а придется ехать на дачу. Кстати, нужно прихватить туда елку — не яблоню же гирляндами да лампочками наряжать…
Через два дня я снова шла по пустынному проулку. Проходя мимо участка Егоровны, глянула через забор. Пакета на дереве не было, но двери в летнюю кухню и в дом были закрыты. «Слава богу!» — мысленно произнесла я.
Подойдя к своим воротам, вошла во двор. И тут же охнула. В дверях сарайчика стоял тот самый мужчина, которого я видела в прошлый раз. Конечно, я испугалась, но вида не подала, просто коротко спросила: «Вы кто?»
— Никто, — сипло ответил он.
— Раз вы никто, то и делать вам здесь нечего, — быстро и решительно сказала я, — Сейчас сюда зять с дочерью подъедут, и тогда… В общем, советую вам поскорее отсюда убраться.
— Воля ваша, — тяжело закашлявшись, пробормотал он. Запахнув курточку, двинулся к воротам — ссутулившись, по-стариковски шаркая ногами.
— Стойте! — подняв руку, громко приказала я. — Вы что, больны?
— Болен, — кивнул он и снова надрывно закашлялся.
Я поморщилась: «Чем? Туберкулезом?»
— Да нет… Простыл сильно. Холодно…
— Холодно? Хм... А почему тогда в дом не залезли? Там же печь.
— А что толку, все равно топить нельзя… Заметят дым из трубы, проверят…
— А вы от кого-то скрываетесь?
— Нет, что вы... Просто нужно где-то зиму переждать.
— У вас нет родных?
— Есть дочь. Но я ей не нужен. Я на заработки ездил, а она… Выписала она меня. Через суд. Такие дела.
— А остальная родня?
— Нету… Детдомовский я.
У меня сжалось сердце:
— Так ведь я тоже…
Пару минут мы с мужчиной молча смотрели друг на друга. Наконец я решилась:
— Оставайтесь. Будете здесь жить, а заодно присматривать за соседними участками. Пока до весны, а там посмотрим.
— Вы это серьезно? — не поверил он.
— Конечно. А сейчас я поставлю чайник и придумаю, чем вас можно полечить. Кажется, у меня здесь есть малина и мед. А еще теплые вещи. От мужа остались.
— Вы… вы… — голос мужчины предательски дрогнул.
— Потом поблагодарите, — сказала я. И улыбнулась. Совсем без страха…