Мы усыновили... счастье

До сих пор не могу понять, за что Кирилл в меня влюбился. Я была странной девушкой. Засиживалась за книжками, не посещала студенческие вечеринки и дискотеки. И вообще предпочитала одиночество. В группе меня недолюбливали, и только Кирилл относился дружелюбно. А однажды после занятий вдруг предложил:

-Давай погуляем по парку. Там много всего интересного.
Я обмерла от восторга, однако вида не подала. Пожала плечами: «Можно и прогуляться. Только недолго».
— Почему? — удивился Кирилл. — У тебя какие-то планы на вечер? — Никаких планов у меня не было, но я решила держать марку. Поэтому кивнула. Кирилл понял это по-своему: — Прости, я думал, ты девушка свободная.

И тут я поняла, что сглупила. Если буду дальше дурочку валять, он повернется и уйдет. А сама я потом ни за что к нему не подойду. Не тот характер. В общем, взяла я его за руку, посмотрела в глаза: «Не занята я. Просто цену себе набивала».
А у него сразу рот до ушей: «Глупенькая! Да ты и без того бесценная…»

Вот так началась история нашей любви. Весь мир словно окрасился в яркие цвета. С Кириллом все было другим: чарующим, радостным. Я минуты не могла прожить, чтобы о нем не думать. Наверное, Кирилл испытывал то же самое, потому что, как только мы защитили диплом, сделал мне предложение: «Я понял, что люблю и всегда буду любить тебя, поэтому хочу, чтобы мы как можно быстрее поженились. Детей хочу. Много. Ты не против?»
— Не против, — радостно закивала я. — Только не уверена, что это одобрят мои родители. Они мечтают о том, что их единственная дочь отблагодарит их за возможность получения высшего образования и сделает блистательную карьеру.
— И сделаешь, — беспечно рассмеялся Кирилл. — Одно другому не мешает…
Короче говоря, через четыре с половиной месяца мы сыграли веселую свадьбу...

Прошло четыре года. Я стала управляющим менеджером в одной крупной фирме, Кириллу удалось устроиться работать в солидный банк. Спустя год он взял там кредит, и мы купили трехкомнатную квартиру. Сделали в ней ремонт, обставили хорошей мебелью. Общие заботы еще больше привязали нас друг к другу. И все было замечательно, оставалось только осуществить самую заветную мечту — завести детей. И тут выяснилось, что с этим у нас проблема. После долгих и безуспешных попыток забеременеть я была вынуждена пройти полное обследование. Вердикт врачей был суров: бесплодие. Не желая смириться с заключением местных светил, мы обратились в одну из клиник Германии. Но и там врачи оказались бессильны, заявив, что в моем случае не поможет даже искусственное оплодотворение. Домой мы вернулись крайне подавленные. Особенно я. Страдала молча, да и близкие тоже старались молчать — ребенок стал в нашей семье запретной темой. Когда у кого-то из знакомых рождался малыш, я чувствовала разъедающую душу зависть и сама себя за это ненавидела. Желая меня отвлечь, Кирилл подарил мне породистого щенка. Весь вечер я с ним возилась. Кормила, ласкала, затем уложила спать, заперлась в ванной и, включив под большим напором воду, отчаянно заголосила. Через час Кирилл отвез щенка своей матери. Вернувшись, на цыпочках прошел в спальню, присел рядом со мной. Посмотрел в глаза преданным взглядом: «Запомни, ты — самое дорогое, что есть в моей жизни! И так будет всегда. Веришь?»
Ответить я не смогла, лишь кивнула...

Прошло еще пару лет. Жизнь шла своим чередом, и только душевная боль не исчезала. Еще через полгода я поняла, что от проблемы уйти не удастся. Осознание своей ущербности становилось просто невыносимым. Я постоянно ловила себя на том, что с нездоровым интересом засматриваюсь на чужих детей, буквально «примеряя» их на себя, представляя себя на месте их родителей. Это уже становилось патологией, поэтому я решила предпринять отчаянный шаг и предложила Кириллу отыскать для нас суррогатную мать.
— Хорошо, пусть будет как ты хочешь, — согласился муж.

И через месяц поставил меня в известность, что нашел фирму, занимающуюся проблемами бездетных пар. Услуги стоили дорого, зато фирма гарантировала, что после рождения ребенка у нас не возникнет никаких юридических проблем.

Наверное, и вправду есть что-то, что решает за человека его судьбу. Мы с Кириллом получили этому подтверждение. По дороге в офис той самой фирмы у нас полетел бензонасос. Пришлось останавливаться и вызывать аварийку. Пока мы ее дожидались, я стала прохаживаться вдоль высокого решетчатого забора. Услыхав за ним детские голоса, не удержалась от соблазна и заглянула во двор. И тут же замерла, почувствовав, как сильно заколотилось сердце. Это был детский дом — об этом говорила висящая сбоку от двери табличка.

Прислонившись к забору, я стала наблюдать за тем, что происходило на площадке. Мое внимание привлекла интересная парочка: вихрастый темноволосый мальчишка лет девяти и белокурая девчушка немного помладше. Мальчишка пытался напялить на девочку свою курточку, та упрямилась:
— Отстань! Тебе самому холодно.

Ничего не холодно! — сердито возражал мальчишка. — А вот ты снова простудишься. Забыла, как с воспалением легких в больнице лежала?!
— Так то в прошлом году! — отмахивалась девчонка. — Теперь я уже закаленная…
— Надюш, ты чего тут застряла, а?

Голос мужа заставил меня вздрогнуть. Оглянувшись, я виновато улыбнулась:
— Кирюш, там дети…
— Какие дети? — не понял муж. — Чьи?
— Ничьи, — я выразительно развела руками. — Это детдом.
— Детдом? — переспросил муж.
— Ага... Знаешь, там есть такая милая парочка. Наверное, они брат и сестра.
— Брат и сестра? Почему ты так решила?
— Да уж больно мальчик о девочке заботится, — улыбнулась я. — И вообще такой хороший парнишка.
— Это который? — заглядывая за забор, поинтересовался Кирилл.
— Вон тот, — кивком головы показала я, — который курточку в руках держит. Темненький такой. Видишь?
— Вижу, — улыбнулся муж. — На тебя чем-то похож. Правда?
— Верно, — согласилась я. — А девчонка, что с ним рядом, — на тебя. Скажи?
— Ага, точно, просто маленький клон… — Посмотрев на меня, Кирилл растерянно поморгал ресницами: — Надь, тебе не кажется это странным?
— Что именно? — с замирающим сердцем спросила я.
— То, что машина именно здесь сломалась… То, что здесь эти дети… И оба как будто наши. Будто они случайно потерялись и вдруг нашлись… Просто мистика какая-то. Ты не находишь?
— Нет, Кирюш, это не мистика, — помолчав, сквозь слезы выдавила я. — Это судьба… И мне очень хочется, чтобы я не ошиблась…

В тот же день мы переговорили с директором детского дома. Оказалось, что Маша и Олежка (так звали понравившихся нам детей) действительно брат и сестра. Попали они сюда два года назад, после того как их родители погибли в автокатастрофе. Обговорив интересующие нас вопросы, мы попросили разрешения немного пообщаться с детьми. Директор возражать не стала.

Не могу передать, что испытывали мы с Кириллом, когда к нам подошли смущенные вниманием чужих людей дети. Мы оба так растерялись, что ничего не могли сказать. И тогда девочка заговорила с нами сама:
— Вы хотите с нами подружиться, да?
— Хотим, — одновременно произнесли мы с Кириллом. — А можно?
— Если Клара Михайловна разрешит, то можно, — кивнула девчушка.
— Она разрешит, — протягивая ей руку, улыбнулась я. И едва не заплакала, ощутив тепло мягкой детской ладошки…

Потом был долгий и очень хлопотливый процесс усыновления. Сказать по правде, друзья и родственники нас от этого поступка отговаривали, убеждая, что лучше уж прибегнуть к помощи суррогатной матери или же взять ребенка помладше. Но мы с Кириллом твердо решили: Машенька и Олежка — наши дети. Наши, потому что нам их послал сам Господь.

С момента прибавления семейства прошел уже год. Не могу сказать, что он был легким. Не так просто притереться четырем разным характерам. Всякое было: и споры, и упрямство, и отчужденность. Однако постепенно ребята становились более доверчивыми и открытыми. А потом, не сговариваясь, стали называть нас папой и мамой. И тогда Кирилл мне сказал:
— Знаешь, Надь, а ведь мы не просто взяли детей — мы усыновили счастье!