Когда у детей рождаются дети

Я сидела на диване и беспомощно осматривала комнату. Знала, что необходимо встать, собраться с мыслями, проверить, ничего ли не забыла, но не было сил. Слезы горошинами выкатывались из глаз и текли по щекам одна за другой. Упакованный чемодан лежал рядом, с откинутой крышкой, но я не спешила его закрывать. — Готова? — спросил Дима.Подойдя ближе, оглядел вещи. Их было немного, в основном одежда Илюшки: ползунки, кофточки, пинетки. Захлопнув крышку, Димка тронул меня за плечо: «Ну все. Бери Илюшку и пошли…»

«Мерзавка!» — надрывный голос матери вырывался из открытого окна, разносясь по всей округе. Я в ужасе выбежала во двор и бросилась бежать, не разбирая дороги. «Шлюха! — по змеиному шипели мне вслед, сидящие на скамейках соседки. — Бесстыдница! — вторила им дворничиха Нюра. — Нагуляла пузо в пятнадцать лет!»Я проснулась от собственного крика. Сообразив, что это лишь сон, прислушалась. Из соседней комнаты раздавался храп. Отчим с матерью всегда храпели, когда были пьяны. Впрочем, в последнее время я редко видела их трезвыми.Бросив взгляд на часы, снова зарылась лицом в подушку. Боже, дай мне силы все это пережить! Не представляю, что будет, когда мать действительно обо всем узнает.

Боюсь, что она просто меня убьет… Хотя нет, она расскажет обо всем отчиму, и тот выгонит меня из дому. Скотина! Наверное, рассчитывал, что будет и меня пользовать, а я не далась. С тех пор он ждет удобного случая, чтобы со мной поквитаться. И вот есть шанс!..Наконец рассвело. Неподалеку затренькали идущие из депо первые трамваи. Поборов головокружение, я заставила себя встать. Идя в ванную, прихватила с собой коробочку со вторым тестом — все еще надеялась на чудо. Представив, как опять увижу на белой полоске две четкие голубые линии, до крови закусила губу: ох, Димка-Димка! Ну вот что мне со всем этим делать?..В Диму Ерохина я влюбилась еще в восьмом классе, хотя у него была не самая лучшая репутация в школе. Димка любил подраться, частенько пропускал уроки, а всех девчонок попросту игнорировал, как несуществующий вид.

Поэтому я была удивлена, когда в начале девятого класса он предложил мне встречаться. Естественно, я сказала «да». Ну а потом пошло-поехало. Любимый добивался от меня всего, чего хотел. Я хорошо помню тот день. Всего два с половиной месяца назад. Димка пригласил меня в гости, сказал, что его родители уехали на два дня в Питер на юбилей какого-то друга. Сомнения длились секунды три…

Не удивляйтесь, ведь когда люди любят друг друга, они не должны чего-то бояться. Это был не только естественный зов природы, но и желание перейти грань, разделяющую нас, подростков, от взрослой, полной своей прелести и тайн жизни. Пока Дима раздевался у окна, я сидела в одних трусиках на диване и изнемогала от стыда и непонятного мне до сих пор желания. Наконец он повернулся ко мне, и я испытала настоящий шок.

Застыв, смотрела на его смуглое тело, темный, заросший густыми волосами пах, а ниже… Я понимала, что следует отвернуться, но не могла. Поднявшись на ноги, оказалась в его объятиях... После этого уже не помнила себя. Только ощущала, как ухает где-то в горле перепуганное сердце, а щеки горят огнем, словно с них содрана кожа. Затем страх ушел и возникло ощущение полета… Взглянув в зеркало, я очнулась от воспоминаний.

Опустившись на унитаз, достала из коробочки тест. Пальцы предательски дрожали. Черт! На полоске теста ясно вырисовались две линии. Ну почему?!Снова пришли слезы. Я сидела на крышке унитаза и оплакивала себя, бедную. Наплакавшись, умылась холодной водой и пошла звонить Димке. Мне хотелось поскорее его увидеть и все рассказать. Вернее переложить на него ответственность. Почему я одна должна отдуваться?

Где справедливость, в конце концов? Его девушка второй день с ума сходит, а он и в ус не дует. Бессовестный…Спустя час я бежала к назначенному месту. Увидев Димку, сразу вся злость прошла. Подойдя, поцеловала в губы, потерлась щекой о его щеку. От него очень хорошо пахло: утром, солнцем и еще чем-то горьковатым. Наверное, это был запах туалетной воды. Потом мы сидели на нашей скамейке и разговаривали. Вернее говорила я, а он молча слушал.— Скажи же что-нибудь! — не выдержала, наконец.

— Посоветуй!— Ну не знаю… — Дима избегал смотреть мне в глаза. — Конечно, я не брошу тебя в беде. Денег достану на аборт… — А если я не захочу его делать?— Как это? — насторожился он. — А так! Не стану я себя калечить! Вдруг потом никогда не смогу родить. Никогда! Вдумайся в это слово! И ты сам меня на это толкаешь? Да что толку с тобой говорить, просто ты меня не любишь... — горестно всхлипнув, я махнула рукой.— Почему не люблю? — оскорбился Дима. — Люблю. Только не все так просто, как ты думаешь.

— Да не думаю я, что все просто! Но аборт делать все равно не буду. Даже не уговаривай!— Полин, ну сама подумай, — Дима заметно нервничал, — нам с тобой по пятнадцать…— Почти по шестнадцать.— И что это меняет? Живем у родителей, ни работы, ни денег. Как ты думаешь растить ребенка? Кто нас станет содержать? Твои точно не смогут. А мои не захотят. И что? — Не пропадем. Пока придет время рожать, мы успеем закончить учебный год.

Ты сможешь устроиться работать…— Угу… И поставить на себе крест!— Ну почему крест? Не понимаю!— Объясняю! Если я не получу этот чертов аттестат, в институт мне точно дорога заказана. А без высшего образования сейчас вообще никуда. — Но другие же как-то без него живут!— А я не хочу, как другие! Хочу хорошо.— И ради этого готов убить ребенка?— Убить ребенка? Ну знаешь, если так к этому подходить…— Да! — закричала я. — Потому что аборт — то же убийство. Но тебе-то что, ведь это не ты будешь грех на душу брать.

— Какой грех, не смеши! Ты что, не помнишь, что такое эмбрион? Вспомни картинки, которые нам биологичка показывала: зародыши там одинаковые, как у жабы, так и у человека. — Замолчи! Не хочу этого слушать!— Нет, послушай! — заупрямился он. — До полного развития зародыш человеком не считается. Стало быть, если ты сделаешь сейчас аборт, то не человека убьешь, а… лягушонка.Меня даже подбросило от возмущения: «Сам ты лягушонок, понял?! А еще трус. Таких, как ты, кастрировать надо…»Дима понял, что совершил ошибку: «Ну, зайка, прости…»Но я уже бежала к остановке…

Мир, который еще недавно был раскрашен в радужные цвета, рухнул. Мне было одиноко и страшно. И все-таки я хотела этого ребенка. Так мне казалось. Это желание сидело где-то глубоко в подсознании, в моем воображении виделось маленькое существо, слабое и беспомощное. Мое сердце дрожало при мысли, что я могла бы обидеть этого беззащитного человечка.Пока не было заметно, я никому ни о чем не говорила, и все-таки мать стала что-то подозревать.

Однажды утром она слишком пристально стала меня разглядывать. Потом подозрительно спросила: «Ты часом не больна?»— С чего ты взяла? — насторожилась я.— Да выглядишь отвратительно. И настроение соответственное. А вчера тебя тошнило в ванной. — Это я отравилась… Что-то несвежее в школьном буфете съела. — А если не врать?У меня внутри все опустилось.— Не врать? Ты о чем, мам?— Сама знаешь, — усмехнулась она. — Говори правду, залетела?— Залетела, — потупилась я.— Поня-а-атно, — она пристально посмотрела на мой намечающийся животик. — И как давно? Срок большой?— Большой, — всхлипнула я. — Девять с половиной недель.— Девять с половиной? — мать вдруг хихикнула. — М-да, интересное кино! И кто же главный герой?— Дима, — с трудом выдавила я. — Но это не имеет значения.— Не имеет? Это как понимать? — А так. Ему этот ребенок не нужен. — Не нужен, говоришь? Хорош! Только не на тех напал. Уж мы-то его в сторонке не оставим. Как миленького заставим на тебе жениться! А не то… — Она погрозила кулаком. — В порошок сотру подонка. И родителей по миру пущу.

Я даже руками всплеснула.— О господи! Да они-то тут при чем?!— При том. Сам что ли он себя воспитывал! Впрочем, ты тоже хороша, нашла перед кем ноги раздвигать. И когда вы только все успели?— Так получилось…— Не трясись. Лучше подскажи, как нам на его мамашу воздействовать. — Не знаю. Хотя я бы не хотела устраивать никаких разборок.— А уж это дудки! — фыркнула она. — Давай так рассуждать: Димке скоро исполнится шестнадцать, стало быть, предъявив справку о твоем положении, вам можно будет зарегистрироваться. — А если он не захочет на мне жениться? — усомнилась я.— Не в его интересах. Тогда ему придется не только платить на ребенка алименты, но и компенсировать тебе моральный ущерб. А заодно и мне. Знаешь, сколько это будет в дензнаках?— Ну здрасьте! Не хочу я от него никаких компенсаций.— С ума сошла?! — закричала мать.

— А на какие шиши ты собираешься поднимать ребенка? На меня рассчитываешь? Так я сразу скажу: закатай губу. И на Валентина не надейся — он и так кормил тебя за свои деньги столько лет. Лично я не намерена грузить на него чужие проблемы. Кто набедокурил, тот пусть и отдувается. Не Дима, так его богатенькие родители. Иначе я им такое устрою, мало не покажется!

«Сама справлюсь», — хотела сказать я, но мать уже покинула кухню…Не знаю, что она наговорила Димке по телефону, но на следующий день он принес в школу целый пакет фруктов.— На... лопай, — сказал, сунув мне его в руки. — Тебе сейчас нужны витамины.Заглянув в пакет, я невольно облизнулась. И тут же взяла себя в руки.— Давай вместе, а? Мне одной этого в жизни не съесть.— Ешь, — распорядился он. — Это ведь не только тебе, но и ребенку нужно. Кстати, кто у нас будет? Мальчик? Девочка? Или сразу двое?— У нас? — радостно вырвалось у меня.— Ну да… — пожал плечами Дима. — Или отец кто-то другой?— Нет, — помотала головой я. — То есть я хотела сказать, что у меня кроме тебя никого не было. А ты… ты уже не хочешь, чтобы я избавлялась от ребенка?— Так ведь все равно поздно, — начал он. Спохватившись, схватил меня за руку. — Не слушай, это я так, сдуру брякнул. Я тебе вот что скажу: Полина, какое бы ты решение ни приняла, можешь рассчитывать на мою поддержку. Я всегда буду рядом и сделаю все возможное, чтобы облегчить твою жизнь.

— Ой! Как хорошо, что ты все понял!Я едва не задохнулась от благодарности, а еще почувствовала невероятное облегчение. Будто камень с плеч свалился. Приблизившись, я прижалась к Димкиному плечу. — У нас будет мальчик… — прошептала на ухо. — Такой же сильный и красивый, как ты… С того дня Диму как подменили. Он вдруг стал таким заботливым и нежным, что я буквально таяла от счастья. И снова было одно «но» — Дима избегал разговоров о женитьбе. И тогда в нашу жизнь опять вмешалась моя мать.

— Сколько можно тянуть время? — спросила она Диму после его шестнадцатилетия. — Паспорт у тебя есть, Полинка тоже свой вот-вот получит, пора решать вопрос с регистрацией, иначе ребенок родится незаконнорожденным. Потом будет волокита с усыновлением. Вам это надо?— Конечно, нет, — подтвердил Дима. — Хорошо, я поговорю с родителями. — Лучше я, — возразила мама. — От меня они уж точно не отмахнутся… Сначала родители очень долго общались с глазу на глаз. Затем в комнату были приглашены мы с Димой. Моя будущая свекровь была белее стены, но внешне держалась спокойно.— Ну что тебе сказать, дево-чка? — язвительно обрати-лась она ко мне. — Наверное, нужно бы подойти, обнять вас, поцеловать. А не хочется! Конечно, я не стану возражать против вашей официальной росписи, хотя нехорошо тянуть жениха в загс на аркане.— Но ведь я же не настаивала… — начала я, но тут снова вмешалась мама.

— Хватит тебе перед ними оправдываться! А ты, Лидия, кончай кочевряжиться. Думаешь, нашла девочку для битья? Скажи спасибо, что мы в суд на твоего сыночка не подали. Или не покалечили за то, что нашу дочку обрюхатил! Мало того, что она из-за него школу закончить не сможет, так еще морали от тебя должна выслушивать!— Ну аттестат-то мы им как-нибудь сделаем, — поджав губы, процедила Лидия Сергеевна. — Диме бросать учебу нет смысла, а Полина… Полина может индивидуально заниматься дома и каждый семестр получать аттестацию. Потом сдаст выпускные экзамены на общих основаниях. С директрисой я уже говорила, она не возражает. — Так-то лучше, — проворчала мама. — А дочку мою больше не обижай! Не то будешь иметь дело со мной лично.В ответ Лидия Сергеевна промолчала. Мы с Димкой тоже безмолвствовали. Он изучал потолок, я — пол. Не слишком счастливый вид для людей, решивших пожениться. Как бы там ни было, но мы расписались.

Правда, для этого нужно было обегать много инстанций и собрать кучу всевозможных справок. Сразу после регистрации я перешла жить в дом Диминых родителей. Не могу сказать, что мне было комфортно, наверное, так себя чувствовали разведчики в стане врагов. — Вот отстреляешься, и уж тогда что-нибудь придумаем, — обещал Дима. — А пока потерпи. И я терпела. По вечерам мы сидели в Димкиной комнатке и рассуждали, каким будет наш сын.— Опять толкается! — временами кричала я, а он прикладывал ухо к моему животу и очень тихо, ласковым шепотом разговаривал с ребенком.Наконец настал день родов. Они оказались непростыми, пришлось делать кесарево сечение. Из роддома я вышла совершенно беспомощная.

Вся надежда была на Димку, и муж меня не подвел. Ходил вокруг Илюшки, как зачарованный. Сам научился пеленать и купать сынишку, безоговорочно вставал к нему по ночам. Свекровь помогала постольку-поскольку. Моя мама вообще почти не приходила, у нее как раз начались какие-то трения с отчимом. Дня не обходилось без пьянок и скандалов. Почувствовав, что матери не до меня, свекровь начала давить на мою психику. Пилила, пилила… Причем так, чтобы Димка не слышал. Если я ему жаловалась, он делал круглые глаза.

— По-моему, ты к ней несправедлива, придираешься. Я же слышу, как она с тобой разговаривает.— Так ведь это при тебе, — плакала я. — А как только ты за дверь…— Хорошо, — вздыхал он. — Я с ней по этому поводу поговорю.Обещания муж всегда выполнял, однако толку было мало. На время свекровь успокаивалась, а потом все возвращалось на круги своя. Так мы прожили целый год. Наконец я не выдержала.— Давай уйдем к моему отцу!

У него квартира тесная, но он выделит нам уголок.— Давай, — согласился Дима. — Только тогда мне придется искать работу. Должен же я как-то содержать семью. Только ты не думай, я не сдрейфил. Я вообще с тобой ничего не боюсь… Ничего и никого…Всхлипнув, я повисла у него на шее. От волнения сердце билось часто-часто, но снова легко и свободно. А в кроватке мирно посапывал наш сынишка. Интересно, что ему снилось?..