Он жал на газ, когда она неслышно умирала
Он ехал по скользким улицам города, не замечая красные светофоры. С каждой секундой всё сильней и сильней давил на газ. Он летел по узким переулкам с такой скоростью , что казалось мчит по огромной трассе. Он не видел дороги, не видел испуганных пешеходов и разъяренных гаишников, только лицо той, что так ясно отпечаталось в его памяти... ...Она стояла на остановке, перебирая, как обрывки памяти, пожелтевшие фотографии. Милая внешность, четкий овал лица, и немного потухший взгляд. Дождь нещадно обливал его своими серыми слезами. Он видел, как она дрожала от холода, вся промокшая, несчастная, такая одинокая и никому сейчас не нужная. Что она делала в такую погоду на улице, и о чем плакала, так и осталось для него неразгаданной загадкой. Стало так интересно, что таит за собой этот взгляд, и какого цвета её глаза. Да какие глаза могут так невинно смотреть? Отвлёкся, пытаясь разглядеть. Ноги запутались в педалях. Газ... Она сделала шаг...
Свист тормозов... Удар, и что-то мягкое под колесами. Не хотелось верить, но это была она... Потом всё как во сне. Кровь. Разбросанные фотографии, черная сумочка и она... Она лежала с закрытыми глазами, как будто сейчас встанет извиниться и уйдёт... Холодные руки ели нащупали пульс... Жива. Слава Богу, жива! Он ехал по скользким улицам, не замечая красные светофоры, а она неслышно умирала на заднем сиденье. "Держись, милая, выживешь обещаю жениться" - молился он подъезжая к заветной больнице. Потом часы ожидания, реанимация. Кто-то спросил, кто она ему.
"Муж, если выживет". И так он привык к этой мысли, что казалось они и вправду так близки. Он ждал уже в приёмной четвёртый час, за это время вспомнил имя Бога, давно забытые Отче наш, ещё пару каких-то молитв, и даже несколько придумал сам.
Но казалось Бог крепко уснул, и не желал просыпаться, чтобы хоть чем-то здесь помочь. Так прошло ещё какое то время. Чья-то рука тихо коснулась плеча, это хирург. "Как? Что? Жива?" А он развернулся и молча ушел. Не нужно было слов, они сегодня лишние. Он упал на колени и заплакал. Ведь он знал, она должна была жить, должна была родить ему сына, принести в дом радость, уют... она должна была стать его женой, его мечтой! Она не могла умереть, не могла просто так ворваться в его жизнь на пять минут, чтобы уйти и не вернуться. Она не имела права умереть сегодня, а завтра убить его... Ведь у их сына должны были быть её глаза. Глаза.... "Простите, - хирург обернулся, - какого цвета были её глаза?" "Голубые... Голубые - цвета неба"